Конечно, начав понемногу писать, мы уже не прекращали. Хоть и не очень много, и в каких-то тетрадках и на каких-то листочках, которые хранились-хранились, а после куда-то девались. Пробовали писать даже пьесы, какие-то смешные и сатирические, в то же время я попробовал себя в литературных пародиях. Тогда на пике популярности была телепередача «Вокруг смеха» и её бессменный ведущий Александр Иванов. Мне говорили, что я внешне его чем-то напоминал: такой же худой, и с усами! Ну и уж коли нашли во мне сходство, а я просто обожал, когда он читал пародии, я начал тренироваться. Решил не «мелочиться и написал несколько пародий на известных, видимо, в ту пору поэтов. Почему видимо? Да потому что материал я брал из журналов «Молодая гвардия» и «Юность», очень популярных тогда изданий. Больше было негде, а эти журналы мои родители выписывали постоянно, и дома их было, «ну просто завались»! Вот когда я начал писать эти строки, по обрывкам стихов, на которые писались пародии, в Интернете, я пытался найти тех авторов, но так и не нашел. Да и пародии почти не сохранились в памяти, хотя позже, в армии я читал их со сцены наизусть, и люди смеялись!

Но одну я помню хорошо, к сожалению, фамилию автора стихов я так и не отыскал, даже в глобальной сети.

Стихотворение:

«Весело вслед ветерками

Топать лугами!

В ритме махалось руками

Вслед за ногами…»

Пародия называлась «Домахался!»

Топал лугами-кругами

Я за ногами

В ритме махал я руками

Словно крюками!

И головою махал

Вслед за ухАми!

Ухо одно потерял

За облаками.

Голову я потерял

Ведь не случайно,

Я головою махал

Как ненормальный.

Лишь пропоют петухи,

Снова махаю,

Но сочиняю стихи

Только руками!

При гонораре большом

Мне не преграда

Что головы не нашел,

Да и не надо.

Когда я читал её вслух, я еще старался спародировать и Иванова, копируя его тон и голос, говорят, что получалось неплохо! Так постепенно, я стал писать что-то смешное. Почему? Наверное, потому, что это можно было прочитать вслух друзьям и поржать!!! А серьезных вещей, как-то все стеснялись! Тут же, Душу свою надо было показывать! А страх, что тебя не поймут, надолго засел где-то внутри!!!  Взрослые ведь как нам говорили: «Чтобы стать настоящим писателем (поэтом, композитором), нужно долго учиться! Ты уроки-то сделал?» И сразу было ясно что, занимаясь сочинением стихов и сказок, а тем более песен, мы занимаемся ерундой! Вот и приходилось держать все в секрете!

Эти вот  мои воспоминания идут как-то, не по порядку, а разбросаны и перемешаны. Так и есть! Просто, и голове они всплывают, тоже отрывками, фрагментами. Получается что  одни, «выуженные» из памяти моменты, «вытягивают» за собой другие. Вот и выстраивается, некая «цепочка». Ведь если начать по порядку и с самого детства, то и длинно и не интересно. А тут ведь не просто воспоминания, а рассказ о том, почему и как я начал писать, просто так, для себя, но начал… Конечно, в Душе всегда хотелось, чтобы то, что я написал, читалось, издавалось, но…  где-то внутри сидело назидательное: «Да куда тебе… сначала учиться надо!» Жили мы хоть и не в самой глухомани, но и вдали от всяких центров культурных событий. С детства в голове была некая «модель Мира». «Мы» — это село Новоуглянка, с её небольшим «военным городком» возле колонии для малолетних преступников, роща рядом, лес, сразу за рощей, речка Усманка… в общем, все то, что нас окружало! И школа – восьмилетка, и сельский клуб, где «крутили» кино  и колонский клуб, где были «концерты самодеятельности», и «Лукинка», сад бывшего промышленника с его особняком… Это был наш мир, за пределы которого мы выезжали редко, только с возрастом он стал расширяться. Далее  был «Город» — то есть город Усмань, районный центр, в трех километрах от дома. Теперь и село уже стало окраиной «города», а тогда… тогда это было далеко и красиво! Потому что там был городской сад, с каруселью и фонтаном, кинотеатр, где в буфете работала моя бабушка, и я ходил в кино, конечно бесплатно, там были магазины: «Детский мир», «Культтовары» и «Книжный»… это был праздник для маленького человека! А дальше… был Воронеж! Липецка, областного центра, я не знал тогда, а в Воронеже жили родственники: тетка, сестра отца и мои двоюродные сестры! Это было «сказкой»! Там бывали редко, наверное, потому что время то, в детстве тянулось медленно. Но там был цирк, театр, Детский парк и троллейбусы с трамваями… А еще была Москва,  там был Кремль со звездами, там жили артисты, писатели, мультфильмы и хоккеисты! И нам туда было «не добраться»! Но настоящая жизнь была там!!! Я это почему-то почувствовал с раннего детства. Когда учительница в начальных классах про что-то рассказывала, показывала картинки, фотографии или диафильмы, то обязательно, в начале или в конце, добавляла: «Но у нас этого нет, это в крупных городах! В Москве… и остальных…»

То есть, Воронеж относился к «остальным», и там могло этого тоже не быть, а уж у нас, в «Городе», этого даже и быть не может!!! И как-то сразу, ощущалось, что, ну не повезло нам с местом рождения! С Миром и всеми его прелестями, мы знакомимся по рассказам и картинкам! Но все думали, что так и должно быть! Не потому что, тот «мир» был не для нас! А, потому что, ну не до того нам было!!! Столько дел, и все надо успеть!!

И успевали, потому что день был неимоверно длинный! Сначала время «с утра»… затем обед и «после обеда»…затем «после пяти». Не знаю, почему, скорее всего, потому что родители приходили с работы» и ты получал или «втык или ценные указания», ну и что-то «вкусненькое» иногда.  А затем, еще вечер, это когда начинало смеркаться, и ночь, когда тебя «загоняли» домой! Вот такой в детстве был длинный день!!

Как раз, в те времена появились «пацаны» с длинными волосами. Волосы эти назывались, почему-то «битлами», наверное, из-за того, что под «Биттлз». Эти пацаны одевались в «клеши» — широченные брюки, и некоторые из них ходили с гитарами, еще их звали «хипарями»!  Даже до нашего захолустья, хоть и с опозданием докатилась эта «волна»! А еще мой дед, купил себе гитару и играл на ней, когда собирались родственники. Конечно, он играл, в основном военные песни,  но мне было без разницы, мне нравилось и казалось, что я тоже так смогу! Что там трудного? Бей по струнам и пой!!! Надо сказать, что дед играл не только на гитаре: и на пианино, и на аккордеоне и на гармошке. Но гитарой я тогда «заболел»! А самое обидное, что когда мы приходили к в гости к бабушке, то мне не разрешали её снимать со стены. Говорили :«Нельзя, а то расстроишь»! Скорее всего, просто те звуки, которые я издавал, были бы не совсем приятны для их ушей. И я не мог понять, почему на пианино разрешали иногда, а на гитаре нет! Это был четвертый класс, и мне было лет десять-одиннадцать. Я стал уговаривать родителей купить мне её. А, видимо, в связи с модой на них, или еще почему, их не было в свободной продаже! Тогда я впервые услышал слово «дефицит»! Гитары были «дефицитом»! Они и стоили не дорого, от шестнадцати рублей, но в магазине висели только их «электрические родственники», стоимость которых равнялась средней зарплате советского человека. Этой «болезнью» был «болен» не только я, а еще и два моих друга. Мы просто «спали и видели» себя обладателями этого чудного инструмента. Далее, уместно было бы, ввести подзаголовок и, назвать его «Два Шурика",  потому что писать песни и петь их под гитару, мы начали вместе. Итак..

Два Шурика.

Я пытался найти в моей памяти, тот момент, когда мы познакомились, но понял, что это бесполезно. Потому что, это случилось намного раньше, чем то, что я способен вспомнить. Видимо родители наши общались и познакомили нас, еще в самом раннем детстве. Шурики были года на три старше меня. Конечно, сильнее, хитрее и умнее, потому что уже приобрели какой-то «жизненный опыт», и в школу раньше пошли.  Многие вещи я сначала узнавал от них, а не от учителей, потому что Шурики это уже «прошли» и делились со мной! Чтобы не путаться, одного я назову Саня, а другого Шурик.

Первое, что я помню, это когда мне было 4-5 лет, я болел, и Саня приходил в гости. Помню, как мы зачем-то разбили отцовский фотоаппарат «Смена-6». Не знаю, был ли я наказан, я был совсем еще маленький. Мы просто поставили его на пенек и кидали в него кирпичами. Ну и все решили, что это Саня придумал. Он с детства очень сильно заикался, говорил, что когда он был маленький, его напугала собака, но все к его заиканию привыкли, и никто не обращал внимания.  К тому же «периоду» относятся воспоминания, как мы «тонули» в луже. На пустыре, напротив магазина, где работала моя мать, была огромная лужа, которая не пересыхала, даже летом. А когда та она замерзала, то становилась временно хоккейной площадкой для малолеток, и была ею до первого большого снегопада. Затем её засыпал снег и до весны про неё не вспоминали. Однажды, я не помню куда, не помню зачем, мы с Саней шли… просто шли. Был, наверное, март, все таяло, снег был липкий и мокрый и лед рыхлый и ломкий. А мы, видимо решили срезать путь, и пошли прямиком через эту лужу. Из-под снега едва темнел весенний ледок, на который мы не обратили никакого внимания. Сделали несколько шагов и провалились! Помню воду, льдины, и то ли крик, то ли смех Санька. Не думаю, что там было глубоко, но мне казалось, что дна я не чувствую. «Спасли» нас проходившие мимо, старшие ребята. Они и развели нас по домам. Меня напоили чаем, растерли и положили в кровать. По-моему, я даже не заболел.

И во всех воспоминаниях раннего детства, где фигурировал Санек, были какие-то «приключения»! Наши родители дружили семьями очень долго, но настоятельно «не рекомендовали» мне с ним дружить. Наверное, им казалось, что он на меня дурно влияет. А вот с Шуриком, наоборот, «рекомендовали». Он был, как бы антиподом Санька. Мать его была учителем, с отцом они в разводе и у него еще имелась старшая сестра, намного старше его, так что он был «всегда под присмотром», хорошо учился и «был поспокойнее» Санька, как мне говорили родители. Далеко от своего дома он не уходил, и все игры у него были «умные», а не «хулиганские». И никакие «приключения» его не подстерегали, так, как они подстерегали Санька! «По отдельности», мы с ними дружили очень хорошо, но вот, как только оказывались втроем, как они сразу начинали «дружить» против меня. Наверное, потому что я был младше. А «поиздеваться» над тем, кто младше, это нас «хлебом не корми»!  Но все равно, с ними было весело и интересно. Помню, как раз по телевизору показывали серию хоккейных матчей с канадскими профессионалами 1972 года, был сентябрь, но мы с клюшками уже выходили на улицу и проводили свои матчи. И как всегда, я один играл против них двоих! Они сначала обещали, что будут поддаваться, ну а после я проигрывал с крупным счетом! Они жутко радовались, я огорчался, но на следующий день все повторялось. И так было всегда, что бы мы не делали, во что бы мы не играли.

Но мы росли, Шурики общались в разных компаниях, я общался и с тем и с другим, иногда мы собирались вместе. С одним мы лазили по разным закоулкам нашего «Мира» — лесам, оврагам, речным берегам, болотам, развалинам… С другим играли у него во дворе в футбол, хоккей, мушкетеров, индейцев, рыцарей, читали книги в читальном зале, пробовали писать что-то и давали друг другу для прочтения.

И естественно, гитару захотели все одновременно. Тем более, вечерами, то тут то там, мы слышали гитарный звон с разных сторон и вопли местных «хипарей». Как-то проходя мимо такой компании, где парень очень громко  и хрипло, почти как волк в «Ну погоди», пел «От зари до зари, от темна до темна…», мать покачала головой и сказала: «Вот и ты так будешь…ай-ай-ай! Какой ужас!» Я понял, что это не одобряется, но очень захотелось хоть чуть-чуть побыть на месте этого парня… Что-то было в этом такое… из другой жизни что ли.

Сначала гитара появилась у Санька. Маленькая, «детская», он говорил, что это «дамская». Но главное, она звучала, на ней можно было «играть», а играть-то, как оказалось, мы не умели. Саня купил себе книгу «Школа игры на шестиструнной гитаре», но из неё он только смог вычитать, как правильно бить по струнам. То есть, сначала пальцем правой руки проводишь по верхним струнам, затем бьешь остальными пальцами по всем и сразу их прижимаешь. Он научился, затем научил и нас.  А с левой рукой мы решили не заморачиваться. Зато ритм у нас был отменный, надо сказать, что с той поры я таким боем, в основном и играю. Ну и сразу решили, что надо писать песни, чтобы их петь.  В то время мы прочитали книгу Е. Дубровина «Одиссея Георгия Лукина». Это, как я позже узнал, был наш, воронежский писатель, и издана она была  в Воронеже… чем я был немало удивлен. Книга была смешная, с приключениями, но там, в начале повести, обращала на себя внимание фраза «у нас в каждом дворе был свой бард». Из дальнейшего прочтения мы поняли, что бард – это бородатый человек с гитарой, который пишет песни и поет их во дворе для местных пацанов и девчонок. И обязательно с бородой. Чем борода больше, тем лучше.

Так в нашем обиходе появилось слово «бард». Мы  решили, что мы тоже барды, потому что к тому времени успели придумать несколько песен и спешно исполнить их ровесникам и младшим товарищам. Надо сказать, что не без успеха, хотя и одной рукой. Вот отсутствие бороды нас немного огорчало, ведь мне тогда было лет 10-11, а Шурикам чуть больше. О чем пели? Всякие смешные песенки и зарисовки про наших знакомых. Детей и взрослых. Видимо поэтому, все слушали, смеялись и хлопали в ладоши! Было лето, каникулы… я стал еще активнее просить гитару у родителей… а на всякий случай, следуя примеру своих соседок, девочек, которые были ровесницами Шуриков, решил поступать в музыкальную школу. Если нет гитары, захотел научиться на аккордеоне, потому что тогда и на пианино можно будет играть, как мне сказали соседки. С моим одноклассником Димкой, его братом Олегом и еще одним Олегом, о котором я уже тут писал, тем самым Вициным, мы стали готовиться к поступлению. Родители мои были не против, потому что и дед, и тетка и дядя, все на чем-то играли. А поскольку, мы с Шуриками «играли» одной рукой, на ненастроенных гитарах, то и пели соответственно… Родители меня все пытались убедить, что у меня нет слуха. Видимо с той поры голос и музыка иногда «путают» тональности и звучат сами по себе. Время шло, лето летело… через несколько дней нужно было подавать документы в «музыкалку». Я хорошо запомнил этот вечер, да и последовавший за ним…

Мы с родителями возвращались пешком из «Города», было уже темно, мать вдруг сказала: " Скоро заявление в музыкальную школу нести?"  Я ответил что да. Она продолжала: «Так ты выбери что-то одно. А то и гитару просишь и, аккордеон покупать надо будет, а он дорогой…»  Дело в том, что в нашей музыкальной школе не было класса гитары. Говорили, что в ДК или Доме пионеров, где-то существовал какой-то кружок народных инструментов, но туда брали с 14 лет, а мне только недавно двенадцать исполнилось. А в музыкалку, именно в этом возрасте и брали, потому что заканчивалось обучение одновременно и в обычной школе и в музыкальной.

Я маме ответил, что гитару я прошу уже год, а мне её не покупают, потому что дефицит и «блата» у нас нет, чтобы её «достать». На что она ответила: «Давай договоримся, если гитару не купим, то к осени аккордеон покупать будем, а если «достану» гитару, то аккордеон покупать не будем!» Я, не веря, что мне когда-то её купят, согласился.

На следующий день, или чуть позже, точно сказать не могу, мы как всегда, сидели возле дома Санька пели и сочиняли какую-то новую песенку о нашей жизни. А жизнь у нас была веселая, и песни, соответственно, тоже. Что-то типа

…услышьте, нашу песенку примерные детишки:

хорошие девчоночки, хорошие мальчишки…

Уже стемнело, я шел домой веселый, счастливый, не предполагая, что жизнь моя уже круто поменялась. И ни в какую музыкальную школу я не попаду. Почему? А потому что мама сидела на крыльце и, улыбалась. Когда я подошел, она задала вопрос: «Угадай, что я тебе купила?». Я мог предполагать все что угодно, только не это! Она наклонилась к моему уху и шепотом сказала: «Гитару!»

Мне показалось, что это происходит не со мной! Перехватило дыхание, закружилась голова, и я ощутил чувства полного и безграничного счастья!

Я же ждал этого момента более года, а что такое год для одиннадцатилетнего человека? Это целая жизнь!

Оказывается она «поставила магарыч» одному знакомому, у которого брат работал на Бобровской фабрике музыкальных инструментов, и он привез её оттуда. Буквально, через пару дней!

Теперь мы играли и пели «дуэтом»! На беду всем соседям! А после, появилась гитара и у Шурика. Гитары то нам купили, а учиться играть, нам было, негде. Вот незадача!!! По самоучителям у нас ничего не вышло! В нотах я разобрался, но кроме «Во поле березонька стояла» я так и не мог ничего выучить. Шурики тоже.

Осенью мы стали обивать пороги всех культурных заведений Города, но как будто нарочно, все существующие струнные кружки позакрывались и исчезли куда-то. Правда в ДК «напоролись» на одну девушку, которая руководила каким-то струнным коллективом, но радость была преждевременной… она могла играть и учить только  по классу домры. Затем, потерявши надежду, мы смирились. Позже я узнал, что через пару лет кружок в том же ДК появился и все, кто мог играть на гитаре, учились там. Но мы, прекратив поиски, их не возобновляли. И время пошло… мы продолжали «играть» одной рукой, но после этого лета, во двор выходить перестали, занимались этим дома. Тех людей, кто мог бы немного направить нас, показать аккорды… не оказалось ни рядом, ни чуть дальше. И так было, пока мне не исполнилось 15 лет.

Я закончил восьмилетку, перешел в «Первую» школу Города, Санек учился в ПТУ и мы виделись не так часто, а Шурик, закончив ту же самую школу, поступил в Воронежский «Политех».

Этот день, вернее вечер, тоже навсегда «отпечатался» в памяти. Шурик приехал домой на выходные и зашел ко мне в гости. Не виделись мы целый месяц, потому что сразу после поступления, всех первокурсников, и Шурика в том числе, отправили в колхоз на уборку картошки.

И вот, вернувшись из колхоза, Шурик с гордым видом, зашел ко мне в комнату, огляделся и спросил: « А где гитара?» Я показал. Он взял её и принялся настраивать! Я смотрел, открыв рот. А после… после случилось чудо! Он заиграл и запел! Конечно, играл он, наверное, неважнецки… но мне показалось, что в жизни, лучше я ничего не слышал! Когда вместо раздражающих нестройных звуков я услышал подобие настоящей музыки, я просто обомлел! И не какая-то «Березонька стояла..», а «Три окна» Макаревича, «О корабле и капитане» его же, «Отель «Калифорния» из «Eagles», только  по-русски и еще, один из русских вариантов песни «Сувенир», модного тогда Демиса Русоса. Для меня это было шоком, откровением, восторгом… и сразу я начал завидовать, что вот, он может, а я нет!

Я только и смог сказать: «Пиши аккорды»! Как писать или рисовать мы не знали, я написал все знаками и текстом. Шурик уехал учиться, а я «медленно и печально», до крови в пальцах и бессонных ночей от того, что они «горели огнем», принялся тренироваться. И, случилось невероятное!!! Приблизительно, через месяц, у меня стало получаться! Естественно, гитара была плохо настроена, и я долго её еще не мог нормально настроить. Аккорды тоже, я брал медленно и прижимал струны по очереди, но я играл!!! Сам!!! И тогда, я понял в первый раз, что если есть желание и намерение чего-то добиться, если Душа просто поет от того, то ты делаешь, тогда, откуда ни возьмись, появляется упорство и все начинает получаться! Конечно, хорошим гитаристом я не стал, и плохим тоже, и вообще гитаристом не стал, но играть могу, и спеть под собственный аккомпанемент тоже могу. А дальше… нужно было бы учиться, но к тому времени кружка в ДК опять уже не было, и я как мог, учился у ребят из школьного ансамбля.

Но первые четыре песни, которые я сам сыграл и спел под гитару, я запомнил навсегда: «Три окна», «О корабле и капитане», «Сувенир» и «Отель «Калифорния»!

Позже появились и другие, много других…

А ровно через год, когда все друзья, которые стали студентами, опять вернулись из колхозов и у всех был месяц «каникул»  перед учебой. Мы, всей компанией, вечерами жгли костры, пекли картошку и пели песни. Вот тогда, я и Шурик, стали опять сочинять. Сначала Шурик показал мне песню, и не про «девчоночек-мальчишечек», а про любовь.

Тебя я встретил в марте еще,

И вот уже август кончается…

О Боже, как быстро время течет,

Моя же мечта не сбывается.

Прошла, обожгла, как будто меня,

И в сердце моем след оставила…

Теперь не забыть мне тебя никогда,

Страдать ты меня, вдруг заставила.

Песня была очень длинная, но это была настоящая Песня, под гитару, с аккордами и мелодией. Когда у него кто-то из девушек спросил: «Твоя песня?», он кивнул… и никто не засмеялся, а наоборот, все с уважением посмотрели на него! Её слушали и подпевали, когда он между куплетами пел «ла-ла-ла». Следом и я придумал две песни. Одна была похожа по содержанию на его сочинение, я немного «собезьянничал», а вторая уже не похожа ни на чью...

В первой песне пелось тоже о девушке, которую я себе, видимо придумал. Там было то же самое, о чем пел Шурик, только концовка у меня была другая и мне нравилась.

 Встретившись в аллее,

Друг на друга даже,

Не взглянув, пройдем мы,

Пряча хмурый взгляд.

Знаю, что опять ты

Ничего не скажешь,

Но пройдя, тихонько

Поглядишь назад.

А вот, во второй песне я затронул вопросы бытия, и теперь, когда мне уже далеко за сорок я, читая эти строки, удивляюсь… Неужели я в том возрасте мог ЭТО написать? 

Торопят люди время…

Уходит день осенний

Обратно нет пути,

И что стряслось со всеми,

Ответа не найти…

А раньше, было лето…

Веселая пора,

Как много было спето

Ночами у костра …

Но лето пролетело

И осень за окном,

Что пело, отзвенело,

Забылся первый гром …

 Осенняя погода –

Ветра, снега, дожди…

Ты спящую природу

До лета подожди!

Весна зазеленеет

И снова грянет гром,

И небо засинеет

Лазурью за окном ...

………………….

Бурлят людские страсти:

Звучит сначала смех,

Сомнения, напасти …

Затем опять успех…

И боль, и радость вместе,

Всегда, среди своих,

Живут на свете вечно,

Друг друга заменив.

Несем сомнений бремя,

Торопимся весь год,

А ведь наступит время,

И звездный час придет,

Опять уйдет паденье,

За ним, придет рассвет …

Торопят люди время,

А толку в этом нет!

И эту песню вся компания пела вместе со мной, и было приятно, что тебя и слушают, и понимают, и поют вместе с тобой то, что ты САМ сочинил.

Вот так все и начиналось… А далее Шурика ждала армия, Санек тоже ушел служить, а за полгода до их возвращения ушел в армию я. Мы не встречались около пяти лет. И уже встретившись, поняли, что стали другими. От той детской дружбы не осталось и следа, у всех были свои интересы, новые друзья… Встретимся, посидим, споем, вспомним… и опять долго не видимся. Шурик сейчас живет и работает где-то в Липецке, мы не виделись более 20 лет! А Санек… Санек жил там же, где мы и росли.  После армии, долго работал где-то в Запорожье, шахтером, нажил там себе астму, вернулся домой, женился… А несколько лет назад, утром шел пешком в Город, нужно было проходить очередную врачебную комиссию. Была зима, январь, раннее утро, темно, пустая дорога и огромные сугробы на обочинах. Он шел по трассе в сторону города, и его сбила какая-то «блудная» машина. Нашли его уже, когда рассвело… Так не стало еще одного моего друга детства…

Далее, в других записках, я, может быть, еще вернусь назад, вспомню какие-то моменты из детства и юности, друзья на время, снова «оживут». А здесь маленький кусочек воспоминаний о том, как начиналось мое увлечение написанием стихов и песен… Собирался сделать небольшой комментарий к детским стихам, а получился длинный и сбивчивый рассказ о детстве, друзьях и о том времени.  Я «пробежался» по тем моментам прошлого, с которых все началось. И пусть я не стал писателем, но стихи и песни в моей жизни играли и играют большую роль. И верю, что еще сыграют.

И еще раз хочу сказать, что посвящаю все эти записки своим друзьям детства: и живым и ушедшим!

октябрь 2011

Ну а записываться все стало немного позже. Как раз в шестом классе. Зимой и в основном, на уроках…

Наш классный руководитель периодически нас пересаживала, меняя парты и соседей, не знаю, зачем! Может, чтобы косоглазия не было, может еще почему, в общем, такая вот была традиция. И как-то однажды, повезло, меня посадили за парту вместе с моим другом Серегой. Серега Бунин… Буняша, Чугунок… так его называли в школе. А Чугунком его прозвали, потому что он когда-то в младших кассах сказал, что у него голова как чугун. И он доказывал это, разбивая об нее разные хрупкие вещи. Он был очень сильный и справедливый, поодиночке с ним никто справится, не мог, и поэтому те, кого он победил в честном бою, подстерегали его по несколько человек, с палками и камнями. Но с ним мы дружили с первого класса, иногда ссорились, затем снова мирились. На лето приезжал из Липецка к бабушке еще один наш друг Санек, и мы жили в своем придуманном мире индейцев и «ковбойцев»! У речки, на заливных лугах, в зарослях ивы и ольхи, мы строили шалаши и пытались «жить охотой». Но из всех видов «дичи», как правило, на костре пекли только картошку, принесенную из дома.  С самодельными луками и стрелами мы лазили по зарослям, представляя себя то первопроходцами, то первобытными охотниками, то следопытами… в зависимости от того, что мы читали или какие фильмы шли в местном кинотеатре на тот момент.

Так вот, когда соседом по парте оказался Серега, мы оба поняли, что нам повезло. На следующий день Серега сказал, что читает Гоголя и ему он очень нравится, а еще через пару дней сообщил, что начал писать книгу «под Гоголя»! Так и сказал: «А я под Гоголя пишу»!» и достал общую тетрадь, передавая мне её под партой. На вопрос что это, он пояснил, что там сказка, или рассказ… в общем, «под Гоголя»! С этого все и началось! Он поведал о том, что труд писателей хорошо оплачивается и за книгу можно «получить аж тысячу рублей». Так его отец сказал. Он решил написать эту книгу и предложил войти «в долю»! Я признался, что тоже, порой пописываю, чем его приятно удивил. На том и порешили, будем писать вместе, а если напишем книгу, то деньги поделим пополам!!! Я уже тут упоминал, что у меня было свое мнение по поводу писателей, я считал,  что в нашей глухомани писателей настоящих быть не может, но загорелся идеей написать книгу, хотя бы для себя. И мы начали… как Ильф и Петров!!! Или как братья Вайнеры или, как братья Жемчужниковы, «прародители» Козьмы Пруткова. Писали по очереди, и дома и на уроках… Сначала один писал какой-то эпизод, затем передавал другому, тот прочитывал и продолжал… И даже на всякий случай псевдоним придумали по первым буквам от фамилий, а звали нас одинаково. Получилось С. Биж!!! Тогда фамилия была у меня Жуликов, и я считал, что уж с такой фамилией точно никуда не пробьешься! Потому что, стоило вслух назвать свою фамилию, сразу слышал либо смех, либо фразу «Ну ничего, нормальная фамилия!», что было еще хуже. Но в наших краях она была очень распространенной, даже глава района был Жуликов!  Оказалось, что до революции «жуликами» в этих краях называли маленькие булочки, которые пекли в селе, что было рядом с городом, вот оттуда она и вышла…там каждый второй Жуликов. И к жуликам-бандитам отношения эта фамилия не имела вообще!!! Но в такие подробности тогда никто и не вдавался, да и не знал почти никто!

В общем, начали мы писать!

Сказку назвали «Хуторская легенда». Она получилась длинная, интересная, с различными неожиданными поворотами. Главными героями были два соседа. Каждый из нас старался «загнать» героев в какую-то трудную и неожиданную ситуацию, а другой должен был придумать, как те из неё выпутаются. И  такое придумывали!!! Начало было действительно, похоже на Гоголя, потому что Серега писал «под впечатлением», ну а после и Гоголю не могло присниться в его страшных снах, что происходило с нашими героями. Написать то мы написали, но почерк что у одного, что у другого был такой, что и самим то разобрать было трудно, нужно было что-то придумать, ведь печатной машинки не было, о компьютерах тогда даже и не слышали! Нужен был человек с хорошим почерком, да еще и умевший держать язык за зубами. Народец в нашей школе был такой, что, узнав что-то о человеке, что выделяет его из общей толпы, тотчас мог поднять на смех и ходить толпой следом, дразня и отпуская глупые шуточки. Вот тут и выяснилось, что у моего еще одного друга, который был на два года младше, как ни странно, идеальный, «каллиграфический» почерк! Лучше, чем у наших девочек-отличниц.

Так в нашей компании появился еще один человек, который в красивую тетрадь, на которую мы приклеили  картонный переплет, переписывал все «начисто». Это был Олег, или как его все звали – Вицин! Фамилия у него была другая, но он был очень похож на любимого актера, поэтому звали его все только так! Он с радостью согласился побыть в роли печатной машинки, потому что ему очень понравилось все, что мы написали, и было интересно, что мы там еще напишем!

Вот вспоминаю сейчас о друзьях, и, кажется, что как будто вчера все было, а ни одного, ни второго уже нет в живых!!! И до сих пор не верится!!! Серега еще в девяностых годах утонул… и как-то глупо! Плавал он лучше нас всех, жил рядом с речкой, и легко, в один заход нырял на другую сторону. Это его и подвело. Он после армии женился, переехал в другой город и, купаясь в реке, нырнул с разбега… и не вынырнул! Говорят, стукнулся обо что-то! А Олег… тот маленький мальчик из хорошей культурной семьи, обладавший каллиграфическим почерком… отсидел два раза, много пил… и однажды повесился в своей квартире, то ли от белой горячки, то ли от безысходности…

Когда я приезжаю на свою малую родину, то почти каждый раз слышу новость, что еще один из моих школьных друзей ушел…  По разным причинам, но уходят! И им всем, в этом разделе посвящены многие песни и стихи. И Сереге и Олегу в том числе.

Ну а пока нам было по 12-13 лет, мы писали, мы играли, мы мечтали, и нам было хорошо.

Вторую сказку мы записали со слов моей прабабушки. Она много нам чего рассказывала, вот и сказку о том, как барин нужду искал, она рассказывала по-своему. Её мы и записали, обработав в своей манере и поиздевавшись над бедным барином.  Еще несколько её рассказов о своей молодости, конечно с ведьмами, колдунами и приведениями, все это нами записывалось, обрабатывалось и переписывалось  Вициным начисто. Помню, был фантастический рассказ о девушке с зеленой звезды и о любви к ней молодого ковбоя, где он только в конце узнает, что она инопланетянка. Это было навеяно советской фантастикой и Майн Ридом. Как-то все переплелось в голове, но получился довольно интересный рассказ, который начинался в стиле «Всадника без головы», а затем плавно перетекал и заканчивался в стиле то ли Кира Булычева, то ли Стругацких… ну и стихи! Пытались их тоже сочинять вдвоем! К сожалению, та тетрадка не сохранилась, а может быть, где-то у Сереги и затерялась. После школы мы разъехались, еще иногда виделись, а затем ушли в армию и больше с ним так и не встречались. А стихотворения мы сочиняли, гуляя по лесу осенью, смотря по сторонам и рифмуя. Одно из них я хорошо запомнил. Называлось оно

«Поздняя осень»

Проходит осень, листья все опали,

Деревья потемнели от дождей,

Снежинки первые на землю, вдруг упали,

Короче дни и воздух холодней…

Березы ветви низко опустили

И грустно смотрят на осенний лес,

И летние все птицы улетели,

Сырой, невзрачный лес и там и здесь.

Давно распаханы поля и огороды,

И зрелый хлеб убрали в закрома…

Не слышен голос той, живой природы,

И к нам приходит зимушка-зима!

Было и про саму зиму… в том году, видимо снег выпал довольно поздно, и когда он выпал, наконец, Серега принес в школу первые строки, мы вместе дописали остальное. Но, к сожалению, я его не запомнил, помню только первое четверостишие, и помню, что стих был длинный...

Здравствуй, зимушка-Зима, матушка-Зима,

Где ты задержалась так? Где же ты была?

Иль тебе е нравится наших мест земля?

Иль тебе не нравятся наши тополя?

Ну и далее в этом духе. Фактически полтора года мы занимались литературной деятельностью, конечно не забывая о других увлечениях. Ну а к восьмому классу стали появляться новые интересы и постепенно мы прекратили писать вместе. На носу были экзамены, мы готовились покинуть нашу школу-восьмилетку и разлететься кто куда. Далеко мы не разлетелись, я перешел в другую школу, чтобы закончить десять классов, а Серега поступил в сельскохозяйственный техникум. Виделись мы часто, дружили и общались. Но в местах нашей учебы появлялись новые друзья, новые увлечения и мы, встречаясь в основном, рассказывали о том, что происходило с нами. А затем я уехал в Воронеж, затем армия и мы больше не виделись. И уже не увидимся в этой жизни. Но это наше увлечение литературой бесследно не прошло, оно осталось и порой дает о себе знать. И все-таки жалко, что писатель со странной фамилией С. Биж, так и не выпустил ни одной книги. А может все-таки дать ему шанс? И пусть, он не весь, а только половина его существует, но ведь существует! И иногда напоминает о себе…

А далее… помню класс, приблизительно четвертый… лет 10-11 мне было. Я купил, или подарили мне записную книжку… красивую такую, красного цвета и в клеточку! я долго думал, как же мне её использовать? Жалко же испортить такую красоту, какой-нибудь ерундой!!! А купили мне ее, по-видимому, на вокзале, потому что  помню себя с этой книжкой уже в электричке. Мы с отцом ехали в Воронеж к его сестре, то есть моей тетке в гости, начались весенние каникулы и я был очень счастлив. Ехали полтора часа, а в детстве время тянется медленно, вот я и решил его «убить» написанием стихов. Сколько я их туда вписал, я не помню, но в памяти отложилось четыре. Еще, я помню мы долго на обратном пути стояли, на какой-то станции. Получились, такие «дорожные зарисовки»! А когда писалось первое стихотворение, я никак не мог придумать рифму к слову «выходить». К поиску решил подключить отца, он кроме «сходить» ничего не предложил, ну а я спорить не стал, раз взрослый человек посоветовал, значит правильно. Вот эти «шедевры», остались в голове, как память о тех прекрасных годах, а не написал бы я их, этой поездки бы и не запомнил, потому что много было поездок… каждые каникулы!  А в памяти отложилась вот эта, потому что помню эти стихи!
 
«Дорожные заметки» (так я и озаглавил это еще тогда)
 
Едем-едем целый час,
Никак не доедем!
Дремлют многие из нас...
Нельзя ли поскорее?
 
Едем полтора часа,
Уснули из нас многие....
Но мы едем и качаемся
По железной
дороге....
 
«Станция Воронеж,
Просим выходить!»
Быстро все проснулись
И начали сходить!
 
Вот такая зарисовка из серии «о чем вижу, то пою»…  А второй стих был, конечно, про моряков!!! Долго, класса до восьмого просто мечтал им стать… а после, родители, видя мой серьезный настрой, испугались, всеми силами отговаривали, подключили бабушек, тетушек дядюшек, искали причину, по которой я должен передумать… и нашли таки! «Неоперированный  хронический тонзелит» — все, прощай мечта! В правилах приема в мореходку было написано черным по белому, что с ним туда не берут!!! Не знаю, был ли он у меня, но мечта «накрылась медным тазом»! А память осталась… и это стихотворение...
Песня моряка
В океане волны бушуют
Моряки по дому горюют:
«Ой, ты море-море бурливое!
Чтож ты манишь нас кипучей пеною?
Не бери ты меня в пучину твою,
И всю Душу свою я тебе отдаю!!
 
А вот со следующим произведением получился казус! Меня отец обвинил в плагиате с одной стороны, а с другой получился комплимент, потому что мою писанину приняли за стихотворение классика… Когда мы приехали в гости, там  было видимо небольшое застолье…  или какое-то „мероприятие“, в общем, были гости! И не знаю, попросили меня или я сам вызвался, но я эти стихи прочитал на публике! Всем понравилось, особенно про моряков! А вот стихотворение „Весна“ я действительно немного позаимствовал… ну не позаимствовал, а написал наоборот!!! У Пушкина есть стих „Уж небо осенью дышало...“ по-моему, из „Евгения Онегина“ отрывок. Нам его наизусть задавали учить. Вот я и решил написать про весну, „точно также“, а то как-то казалось мне несправедливо, что у Пушкина про осень есть, а про весну, как я думал, нет!
Весна
Весною небо задышало,
Все ярче солнышко блистало,
Длиннее становился день,
Лесов таинственная сень
Все потихоньку оживала...
Кричат грачи, поют скворцы,
Весны торжественной гонцы!
Все гости начали аплодировать, а отец вдруг сказал, что это я Тютчева прочитал, а я ответил, что он ошибся, это я Пушкина переделал, вот он и обвинил меня в плагиате, сказав что классиков „переделывать“ нельзя!!! Я разревелся, гости меня пытались успокоить… Я успокоился, но с той поры писать-то писал, но на публике старался не показывать то, что пишу!!! У меня утвердилось точное мнение, что настоящие писатели живут где-то там, скорее всего в Москве, а мы тут так… погулять вышли…  Порой, мне  и сейчас кажется, что так и есть»!
Ну и последнее стихотворение из той записной книжки, которое я запомнил, это мой путь домой с каникул. Как я уже писал, электричка очень долго стояла на одной из станций.
На линии поломка, стоим уж два часа...
«Безобразие какое!» — раздаются голоса.
На линии поломка, стоянка задержалась...
Я спросил у машиниста: «Что там поломалось?"
Он сказал: «Электровоз нам плохой достался,
И за пять поездок он десять раз ломался!»
 
Если я не утомил еще воспоминаниями, то приглашаю почитать вторую часть, о том, как все начиналось… Зачем я пишу все это?  Это мое детство… многих, о ком вспоминаю, уже нет в живых, это своеобразная дань памяти тем, кто был близок, дорог, с кем я вместе рос, дань памяти тому времени, которое уже не вернуть! А мои детские стихи, это «срез» того самого времени и отпечаток меня того, без купюр и прикрас!!! Повторюсь, вот не было бы этих стихов, и не остались в памяти эти эпизоды, что сопутствовали написанию, они бы «стерлись», как и многие другие и исчезли без следа. А так вот они и их можно пережить заново и поделиться ими с друзьями!  Ну и без комментариев эти стихи…  как их выкладывать? Сразу какой-нибудь «поэт-поэтище» разразится бурной критикой, так и не поняв, что автору было 8 лет!!! Это мои стихи, но меня того, восьмилетнего, десятилетнего, пятнадцатилетнего… Меня, но того, которого уже нет! А жаль!!! Тот был, наверное, лучше!!!